• решении написать собственную книгу
• интересе к науке
• совместной работе с женой
• тестах, которые использует в работе с «Сибирью»
• разнице между КХЛ и ВХЛ
• формировании рынка летней подготовки в России
• физической форме новосибирцев
• и многом другом

Игроки воспринимают мою жену как профессионала

— С того момента, когда вы работали в КХЛ в последний раз, сильно сократилось время на сборы. Насколько это вносит коррективы в ваши планы?

— Последний раз я работал в «Куньлуне» два года назад. Коррективы это, безусловно, вносит, но не сказать, что какие-то глобальные.

— Видите в этом плюс?

— Воспринимаю это как данность.

— Слышал, что в тренажерном зале «Сибири» произошла грандиозная перестановка. Это было прежде всего ваше пожелание?

—  Не только пожелание, но и наша работа в первые три дня. С утра до вечера двигали инвентарь. Спасибо сотрудникам арены, что оказали огромную помощь в этом. В целом уже наперед знаешь, как будет выглядеть тренировочный процесс. Соответственно, рабочее пространство нужно оптимизировать таким образом, чтобы не было скопления людей, а снаряды были расставлены в удобном для тренировочного процесса ключе. Все подстраивается, чтобы был максимум свободного пространства и удобства для выполнения тех или иных упражнений.

— Ваша жена Дарина стала фактически первой женщиной-тренером в КХЛ. Вспомните, как начали вместе с ней работать. Есть стереотип, что женщина в команде и в раздевалке — это табу.

— Мы начали работать вместе в 2019 году в «Динамо» Санкт-Петербург. Были сборы, ее пригласили помочь. Главный тренер посмотрел, как она работает. Все решили, что это пойдет на пользу команде, и с ней подписали полноценный контракт. В каждой команде много хоккеистов. Если мы обратим внимание на ледовую тренировку, там присутствуют минимум три-четыре тренера, которые все время вовлечены в процесс. А в тренажерном зале работает такое же количество хоккеистов — минимум двадцать. Соответственно, один тренер, когда тренирует всю команду целиком, не может уделять внимание мелочам. Он в целом руководит процессом: когда начинать работу, когда заканчивать.

— Правильно ли я понимаю, что она не будет отправляться на выезды из-за того, что де-факто еще и реабилитолог?

— Да, это тоже очень важный момент. В каждой команде есть спортсмены, которые не ездят с командой на выезд по той или иной причине. Кто-то не попадает в состав, кто-то травмирован. Если тренер один, то они полностью остаются без внимания. Выходит так, что тренировочный процесс не контролируется. Плюс нужно учитывать психологическое состояние спортсменов, оставленных наедине с самими собой. Им и так тяжело — они в состав не попадают. И когда их просто бросают, это добавляет еще стресса. Поэтому считаю, что это тоже хорошая практика, которая пойдет на пользу клубу.

— Как команда воспринимает женщину-тренера?

— Могу сказать, что во всех командах, в которых мы работали, воспринимают как профессионала. Нет каких-то кардинальных отличий между тренером-мужчиной и тренером-женщиной. Ключевой момент — это профессионализм тренера. Дарина Сергеевна показывает себя большим профессионалом. Очень важно, если говорить про женщину-тренера, в каком виде она приходит на тренировки. Условно если она одета в такую же одежду, как и все остальные, — длинные штаны, олимпийка с длинным рукавом, — если у нее волосы в пучок заправлены, то это тоже является внешним признаком серьезного подхода.

Хоккеисты не знают базовых вещей и принципов тренировок

— «Сибирь» впервые проводит все сборы дома, в Новосибирске. Целесообразно ли это? Многие предпочитают проводить сборы сейчас в той же Белоруссии, где есть возможность сменить обстановку.

— И у того, и у другого варианта есть и плюсы, и минусы. У варианта базирования дома есть очевидный плюс: наша инфраструктура на новой арене просто великолепна. У нас шикарные игровой и тренажерные залы, у нас все есть. Нам не нужно нигде ничего искать дополнительно. Поэтому тренировочный процесс максимально эффективный. Плюсом сборов, которые проходят на расстоянии, можно назвать отвлеченность спортсменов от остальной жизни и полное вовлечение в тренировочный процесс. Эту задачу мы решаем очень просто — команда живет в гостинице, приезжает на тренировку и возвращается на базу. Игроков отпускают домой только на выходные. Считаю, что это тоже хороший вариант.

— Вы много работали в ВХЛ. Уловили различия в менталитете между игроками ВХЛ и КХЛ в плане профессионализма?

— Я бы сказал, что отличия есть, но они не между лигами, а между командами. В рамках одной лиги можно будет перейти в одну команду, и это будут совершенно разные коллективы.

Различия можно уловить даже в рамках одной конкретной команды. Поменялся главный тренер, поменялся на 70% состав — и это совершенно другая атмосфера в команде, совершенно другое отношение к тренировочному процессу. И в КХЛ то же самое. Между командами просто колоссальная разница в рамках атмосферы, которая царит в коллективах. Поэтому очень сложно какие-то различия между лигами выявить.

— «Магнитка» в свое время взяла второй Кубок Гагарина без тренера по физподготовке. В КХЛ такое уже сложно представить. В ВХЛ такое возможно?

— Во всех топовых командах уже есть тренеры по физподготовке. В командах, которые внизу турнирной таблицы, предполагаю, что вопрос финансовый — об отсутствии единицы в штатном расписании. Там может не быть тренеров. Все команды, которые борются за титул в России, имеют тренеров такого профиля.

— «Югру» в свое время исключили из КХЛ потому, что она представляла «маленький рынок». Если брать материально-техническую составляющую, это клуб КХЛ?

— Да.

— Многие знают вас по вашей научной работе. Свою первую книгу вы написали в 23 года. Почему загорелись именно физподготовкой?

— Еще когда сам играл в хоккей, физическая подготовка всегда привлекала меня как инструмент повышения результативности. Я чувствовал эффект. Моей сильной стороной всегда была скорость. Соответственно, концентрировал внимание на своей сильной стороне, на том, чтобы ее делать еще сильнее. Мне хотелось в этом разбираться все лучше и лучше. Плюс постепенно появлялись ребята в команде, которые просили взять их с собой на мои личные тренировки, помочь им подготовиться к играм. По ходу одного из сезонов у меня возникла идея создания методички с ключевыми рекомендациями по тренировочному процессу, потому что многие хоккеисты на самом деле не знают базовых вещей и принципов тренировок. Мне хотелось рассказать им о том, как сделать тренировочный процесс более эффективным. Из методички это довольно быстро переросло в книгу. Когда начал писать, тяжело было остановиться. Быстро увлекся. За рамками собственного тренировочного процесса полностью погрузился в написание, и это переросло в книгу.

— Сейчас есть понимание, как сильно вырос ее тираж? Последний раз вы говорили про 700 экземпляров.

— На данный момент продано 1120 экземпляров первой книги. Если говорить про вторую книгу, которая является монографией по различным видам тестирования, то ушло больше 500 экземпляров.

— Приходилось ли слышать мнение, что как таковой спортивной науки в России нет и это направление неперспективно?

— Нет. В любом случае вопрос, что брать за точку отсчета и за перспективу. Если ставить целью финансовое обогащение, возможно, это неперспективно. А если говорить про развитие спорта, развитие себя как тренера, то это чрезвычайно перспективное направление. Даже, наверное, самое перспективное из всех возможных.

Мне даже не пришлось уезжать за пределы СНГ, чтобы потренировать североамериканскую команду

— Когда только-только запустили проект КХЛ в 2008-2009 годах, большая часть топовых хоккеистов готовились к сезону где-нибудь в Канаде или в Финляндии. Сейчас же большая часть игроков готовится в России. Даже игроки из НХЛ готовятся к сезону дома. Говорит ли это о том, что в этом плане к нашим тренерам стало больше доверия?

— Все зависит от уровня тренеров. Если есть хорошие тренеры, то многие спортсмены предпочтут остаться у себя дома, видеть родных, близких. Тем более на протяжении сезона многие не могут находиться рядом с ними. Поэтому каждый день, проведенный с родственниками, имеет большое значение. Если есть хороший тренер в России, игроки будут тренироваться в России.

—  Вы работаете в летнем лагере у Шуми Бабаева. Свои летние сборы проводит Игорь Ларионов в собственном тренажерном зале. В Челябинске открылся центр Антона Глинкина. Можно ли сказать, что в России сформировался рынок летней подготовки хоккеистов?

— Думаю, да.

— Кажется, что новое поколение тренеров более открыто и готово делиться опытом. Это так?

— Думаю, что нет. По той простой причине, что в Советском Союзе многие находки тоже публиковались. Просто тогда не было соцсетей и все публиковалось в книгах. Тогда тоже было очень много хороших источников. Считаю, что в этом плане не особо что-то поменялось. Есть тренеры как открытые, так и закрытые — и те и другие всегда были.

— Вы работали в «Куньлуне». Считается, что там была достаточно праздная атмосфера, потому что у клуба не было больших задач.

— Во-первых, я счастлив тому факту, что мне удалось исполнить свою мечту -стать участником зимних Олимпийских гр и потренировать, по сути, американскую команду. Мне даже не пришлось для этого уезжать за пределы СНГ. Очень полезный опыт. Безусловно, в какой-то степени данная команда отличается от других. Из положительного — очень горжусь тем уровнем дисциплины, который у нас был в тот сезон. Нужно понимать, что у тренеров бывают ситуации, когда есть возможности принимать какие-то жесткие решения и когда, напротив, нет рычагов давления на игроков. Мы были во второй ситуации, с которой тренеры сталкиваются довольно редко. У нас был олимпийский год и очень узкая обойма спортсменов. На начальных этапах три звена. Потом она сократилась до двух с половиной звеньев из североамериканских хоккеистов, на которых мы надеялись. По сути, они чувствовали свою незаменимость. Уверен, что в этих условиях мы добились очень хорошего уровня дисциплины. Во многом это также заслуга и капитана команды Брэндона Ипа, который проделывает огромную работу в этом направлении.

— Слышал, что игроки «Куньлуня» зарабатывали на жизнь не только игрой в хоккей. Тот же Вик Бартли вел серьезный риэлторский бизнес дома в Северной Америке.

— Да, слышал, что у него есть своя компания. Насколько помню, ему это особо не мешало. Наверняка есть люди, которым он делегировал полномочия, потому что в тренировочном процессе с ним никаких проблем не было. Не было такого, что он в тренажерный зал приходит с телефоном и решает какие-то вопросы. Если не ошибаюсь, он уже закончил с хоккеем к тому моменту. Его специально ради Олимпиады уговорили приехать.

Когда пришел в «Ак Барс», атмосфера в команде была мне не близка

— В 2018-м вам было тяжело вписаться в тренерский штаб Билялетдинова в «Ак Барсе»?

— Общение с Зинэтулой Хайдяровичем оставило очень приятное впечатление. Счастлив, что с ним знаком. Мне очень нравилось разговаривать с ним на те или иные темы, узнавать его взгляды. Постфактум даже жалею, что были еще вопросы, которые хотел бы обсудить, но не обсудил. Действительно, сезон был очень тяжелым как для меня лично, так и для всей команды. Если помните, это был следующий год после завоевания кубка, когда мы в первом же раунде проиграли «Авангарду» 0-4. Безусловно, в какой-то момент все пошло не так, и для команды с чемпионскими амбициями это плохо. Так что атмосфера в коллективе была соответствующая. Лично я извлек много полезного из того негативного опыта. То, что изменил многие моменты в своей работе, — это следствие работы в том «Ак Барсе».

— Насколько Билялетдинов был готов слушать и слышать идеи молодого специалиста по тренировочному процессу?

— У Зинэтулы Хайдаровича было свое видение, реализация которого помогала ему выигрывать кубки. У него в принципе довольно сложно было что-то менять.

— Тогда в команде было много ветеранов. Тяжело было поставить себя перед ними?

— Когда пришел в команду, там была своя атмосфера, которая мне, скажем так, не совсем близка. В целом у меня были очень хорошие отношения с Александром Свитовым, с Андреем Марковым, с легионерами. В этом плане никаких проблем не было. Плюс нужно понимать, что отношение хоккеистов к каждому из тренеров формируется в том числе из отношения к нему со стороны руководства клуба и коллег. Чтобы к тренеру было максимально уважительное отношение, к каждому из специалистов, его должны проявлять все остальные тренеры. Например, в «Сибири» все тренеры обращаются по имени и отчеству, на «вы», уважительно. Точно так же к представителям медицинского и технического персонала. Это тоже очень важные моменты, которые формируют восприятие хоккеистами каждого из тренеров. Вне зависимости от его возраста.

— Кто из тех ветеранов был для вас образцом по отношению к своему организму?

— Там было очень много профессионалов. Андрей Марков всегда приходил в тренажерный зал за час до командной тренировки или разминки. У него тоже была группа хоккеистов, которых он тренировал ежедневно. В принципе большинство хоккеистов команды работали над собой. Тот же Александр Свитов очень сильно впечатлил своими лидерскими качествами.

— У вас есть желание со временем расширить свой функционал до ассистента?

— Сказать, что я хотел бы заниматься тактическими моментами, — наверное, нет. Мой внутренний интерес связан с физической подготовкой. Мне хочется оказывать максимальное влияние на тренировочный процесс как на льду, так и вне него.

Люди, критикующие баллоны, критикуют что-то общее

— В соцсетях «Сибири» было видео, где игроки работали с баллонами. Можете ли разрушить стереотип, что от баллонов нужно отходить?

— Многие современные тренеры при подготовке спортсменов — представителей различных видов спорта используют различные виды отягощения при беге. Это широко распространено в легкой атлетике, американском футболе, хоккее. В НХЛ во многих клубах используется система, которая называется 1080 sprint. Та же самая суть: крепится снаряжение и сопротивление создается из аппарата. Оно снижает скорость бега, и нужно прилагать гораздо больше усилий. Та же самая суть, что и при работе с баллонами: к хоккеисту крепится трос, через который аппарат создает сопротивление. Игроку необходимо прилагать гораздо больше усилий. Смысл заключается в создании условий, при которых спортсмен будет развивать максимальную мощность. Для этого нужно подобрать отягощение, которое приведет к определенному снижению скорости. Если, к примеру, спортсмен без внешнего сопротивления преодолевает дистанцию 10 метров за 3 секунды, то, добавив отягощение, наша задача — вызвать снижение скорости на 50%, чтобы он пробегал этот отрезок за 4,5 секунды. Таким образом развивается максимальная мощность. Есть множество научных статей, которые доказывают эффективность данного подхода.

— По ходу сезона такая работа эффективна?

— Да. Но нужно понимать, когда это делать, в каком объеме и, главное, для чего.

— Сейчас нет возможности делать мини-сборы, как это было во время пауз на Евротур?

— Безусловно. У нас в этом году только две паузы: одна восемь дней, другая семь дней. Учитывая высокую плотность игр, основной задачей, безусловно, будет восстановление спортсменов.

Возвращаясь к предыдущему вопросу, хочу отметить, что помимо баллонов большое значение имеет дистанция, которую необходимо с ним преодолевать. Одно дело — бежать с баллоном 45 секунд, совсем другое — 4 секунды. Люди, критикующие баллоны, критикуют что-то общее. Хотя внутри этого понятия существует множество вариантов, как его можно использовать.

— Если убрать баллоны, то какое самое нелюбимое упражнение у хоккеистов «Сибири»? Филипп Арзамазов рассказывал, что у игроков «Торпедо» это болгарские приседания.

— Это нужно у хоккеистов спросить. Мне все нравится.

Невозможно за одно лето стать бодибилдером

— В «Арктике» вы много работали с Егором Чинаховым. Видел много видео, где он работает с «телегой». В прошлом сезоне он стал одним из лучших в НХЛ по продвинутым скоростным метрикам. Это результат летней работы?

— Любой результат — это всегда сочетание таланта и труда. На высоком уровне не бывает такого, что спортсмен только талантлив и вообще не тренируется. Здесь можно говорить и про идеально подобранный вид спорта под физиологию человека, под его особенности.

— Многие тренеры жалуются, что некоторые игроки, которые поднимаются в основу из МХЛ, имеют недобор мышечной массы. Вы сталкивались с таким в «Сибири»?

— Не усматриваю в хоккеистах из молодежки и их физических характеристиках такую проблему. Да, любому хоккеисту нужно прогрессировать. Моя задача -найти физическое качество, работа над которым приведет к наилучшему эффекту. Невозможно развивать все физические качества в равной степени. Фокус на нескольких аспектах приводит к рассеиванию усилий и, как следствие, к отсутствию прогресса. Нужно сконцентрироваться на чем-то одном. Очень важен выбор. Если он сделан правильно, улучшение одного физического качества позволит вывести всю игру на более высокий уровень.

— Насколько полезно таким техничным игрокам, как Михалев, за одно лето набирать много мышечной массы?

— Все зависит от ситуации. Конкретно к Володе Михалеву никто не предъявлял требование резкого набора мышечной массы. К примеру, одному игроку НХЛ, не буду называть фамилию, которого я тренирую летом, была поставлена задача набора мышечной массы. За два месяца работы с нами мы эту задачу выполнили — получили плюс десять килограммов увеличения массы тела. Все зависит от задачи. Если есть такая задача, она выполняется. Нет -соответственно, мы фокусируемся на каких-то других. Нет какого-то бездумного наращивания мышечной массы всем подряд. Это делается, только когда есть конкретная установка, конкретная задача.

— У Овчинникова такую нужду видите?

—  Безусловно, ему увеличение мышечной массы пойдет на пользу.

— Есть ли риск при наборе потерять эластичность, координацию?

— Нет.

— Это несвязанные вещи?

— Нет, это миф. Нужно понимать, что тот же Дима Овчинников не сможет за одно лето превратиться в бодибилдера — это невозможно в принципе. Речь идет о небольшом приросте мышечной массы. Никакого влияния на координационные способности он не окажет — этот компонент каждый день поддерживается и развивается на льду.

— Предыдущий тренерский штаб «Сибири» достаточно лояльно относился к питанию хоккеистов. Есть ли продукты, которые у вас занесены в стоп-лист?

— Предыдущий штаб тоже очень жестко относился.

— Был запрет на сахар, но он грубо нарушался прям на глазах у тренеров.

— В нашей команде это зона ответственности Дарины Сергеевны и врача команды Сергея Александровича Шигаева. Это уже вопрос к ним.

То, что Широков — ветеран, не чувствуется

— В 33 года ощущаете, что хоккеисты уже не воспринимают вас как зеленого специалиста и бывшего хоккеиста?

— Думаю, большинство хоккеистов не знают, что я вообще играл в хоккей. По крайней мере первые месяцы после попадания в команду. Это потом всем становится известно, если я начинаю выходить на лед. Зеленый специалист или нет — зависит от самого тренера. Как он себя ведет, насколько уверенно он себя чувствует — это все зависит от него самого. Если ты чувствуешь себя уверенно, то и тебя будут соответствующе здесь воспринимать. Возраст имеет значение, но не решающее.

— Зачастую в клубах, когда идет просадка в результатах команды, идут и обвинения и тренерам по физподготовке. Было ли такое, что в предыдущих клубах обвиняли вас в неудовлетворительных результатах команды?

— Да.

— Как тяжело воспринимаете эти разговоры?

— Безусловно, это неприятно. Как и большинству людей, в чей огород летит камень. Но в то же время нужно понимать реальную степень ответственности. Если у тренера по физической подготовке карт-бланш в плане проведения тренировок вне льда, если он оказывает большое влияние на то, как выглядит тренировочный процесс, тогда это действительно его ответственность. Но если ему не позволяют участвовать в планировании тренировочного процесса на льду, который занимает большую часть времени по сравнению с тренировками в зале, то эта критика совершенно не обоснована.

— Были ли у вас ситуации, когда сами понимали, что ошиблись с планом?

— Как и у любого человека, который работает и принимает ответственные решения, да. Каждый может ошибаться.

— Правильно понимаю, что при Епанчинцеве у вас как раз таки этот карт-бланш есть?

— Да. Я очень благодарен за возможность работать с Вадимом Сергеевичем. То доверие, которое он оказывает, безусловно, очень большой плюс. Это то, что позволяет получать удовольствие от работы. Но это и большая ответственность.

— Какие входные тесты были у «Сибири»?

— Входным тестом был спринт 15 метров — проводилась оценка скоростных способностей. Для оценки скоростно-силовых способностей мы ежедневно выполняем прыжок в высоту на специальной платформе. Оценка силовых способностей происходит во время каждой тренировки в тренажерном зале. Мы регулируем отягощение, и это служит для нас индикатором силовых способностей. Если видим, что спортсменам легко выполнять упражнение, увеличиваем отягощение. Если видим, что ему слишком тяжело, — уменьшаем. Как раз масса отягощения и служит для нас индикатором уровня развития и уровня текущей силовой способности. Для оценки анаэробно-гликолитической выносливости применяем стандартный тест — челночный бег 5х54 метра на льду, для оценки аэробной -3-минутный тест на велоэргометре. Оцениваем среднюю мощность педалирования, что позволяет нам в последующем разработать индивидуальную программу для каждого игрока

— Кто из игроков «Сибири» использует самые большие веса?

— У нас есть группа хоккеистов, которые используют большие отягощения. Но называть их не стоит.

— Насколько знаю, Сергей Широков стал в свои 38 лет чуть ли не одним из лучших по результатам тестов.

— Сергей очень хорошо себя проявляет.

— Чувствуется ли по тестированиям, что перед вами ветеран?

— Нет, не чувствуется. Повторюсь: Сергей очень хорошо тренируется и очень хорошо себя проявляет. В этом плане он большой молодец.

— Были ли те, кем вы оказались недовольны после тестов?

— Я доволен результатами тестов. У нас высокие результаты. Если сравнивать с командами ВХЛ, то по ряду тестов наши показатели ощутимо выше.

Увидел американские условия и понял, что в КХЛ очень высокий уровень инфраструктуры

— Вы отработали год во Владивостоке. Насколько там другая специфика, учитывая перелеты и другой часовой пояс?

—  Перелеты оказывают очень негативное влияние на состояние спортсменов. Даже не сам факт перелетов, а факт постоянной смены часовых поясов. В принципе я к этому так и не адаптировался. Это действительно оказывает негативное влияние на состояние человека и в долгосрочной перспективе на состояние здоровья тоже.

— Сейчас много говорят об увеличении количества матчей в регулярном чемпионате и движении по пути НХЛ. Видите в этом смысл, учитывая российские расстояния?

— Что-то меняется. Предыдущие два года были очень плотными. В этом году за счет продления сезона плотность снизилась. Думаю, что текущий вариант оптимальный. Отыграем этот сезон, и будет более понятно.

— У «Сибири» много возрастных игроков. Есть ли опасения по поводу повышенного травматизма в этой связи?

— Это рассуждение о средней температуре по больнице. В целом индивидуальные особенности широко варьируются. Большое влияние оказывает стиль жизни спортсмена. Известный факт, что чем выше силовые способности спортсмена, тем ниже риск получить травму, и наоборот. Совокупность факторов играет большое значение. Надо каждый конкретный случай рассматривать в отдельности.

— Сейчас у вас остались возможности проходить стажировки в Северной Америке?

— Такие возможности пока не получается найти. Может, в будущем удастся.

— Где были на стажировке в последний раз?

— В «Чикаго». В плане быта осознал, что в КХЛ очень хорошие условия. Увидел американские и понял, что у нас очень высокий уровень. На примере «Сибири» могу сказать, что таких больших тренажерных залов, тем более игровых залов, практически нигде в НХЛ нет. Поэтому мы находимся в шикарных условиях. Мы должны быть довольны и пользоваться этими возможностями. Для меня НХЛ с детства была мечтой. Соответственно, ореол чего-то невероятного присутствовал. Побывав там, я понял, что все плюс-минус похоже. Да, есть отличия, но несущественные. Это была полезная поездка, но не могу сказать, что она колоссально повлияла на мою жизнь.

— НХЛ известна своей закрытостью для тренеров. Реально ли европейцу там получить в клубе должность тренера по физподготовке?

— Да. Как бы это странно ни звучало, это вопрос связей. Должно быть лицо, которое захочет привести такого тренера по физподготовке. Уже сейчас есть примеры — в НХЛ работает много специалистов из Великобритании. Их преимущество в том, что они являются англоязычными. Если уровень знания английского языка достаточный и есть заинтересованные в приглашении лица, то это вполне реально. В большинстве случаев если человек работает качественно, то рано или поздно все равно получает шанс идти на повышение.

— Сейчас НХЛ для вас желаемая точка?

— Сейчас для меня желаемая точка — это «Сибирь».