В интервью KHL.ru нападающий «Сибири» Сергей Широков рассказал о своей роли в новой команде, бронзовых медалях с «Автомобилистом» и нежелании завершать карьеру.

После того, как в прошлом сезоне «Сибирь» не вышла в плей-офф, в Новосибирске сменилось руководство и тренерский штаб. А среди новичков команды самым звёздным и заслуженным оказался Сергей Широков. Бывший капитан «Автомобилиста» сразу занял место в первом звене новосибирского клуба, а во время предсезонных игр выходил на лёд в качестве ассистента Никиты Короткова. В Новосибирске Широков воссоединился с Вадимом Епанчинцевым – бывшим напарником по ЦСКА, а с недавних пор главным тренером сибиряков.

«Два года в Екатеринбурге провёл без семьи. Сказал супруге: если вы едете со мной, то я перехожу в «Сибирь»

— Ваш главный тренер сказал, что по тестам вы в тройке лучших среди игроков «Сибири» по физической готовности. Уже пристыдили молодых одноклубников?

— Ни в коем случае. С каждым годом, когда становишься старше, тренироваться надо больше, чем те, кто только начинают свой путь в хоккее. Мне уже прилично лет. Чтобы быть конкурентоспособным по скорости и физике, летом нужно больше тренироваться. Не делал что-то специфического, но держу себя в форме. Иначе быстро сократится твоё время на площадке, так и в хоккее в целом.

— Алексей Макеев вас как-то назвал Бенджамином Баттоном.

— У нас в Екатеринбурге был такой коллектив, благодаря которому и результат пришёл. В раздевалке все были дружны, вне зависимости иностранец или русский. У нас была боевая команда, которая могла и постоять друг за друга, и пошутить друг над другом. В такой атмосфере не хочется жалеть себя на тренировках.

— Получается, укороченные сборы вас не расслабили, а наоборот — мобилизовали?

— Последнее время тенденция летних сборов такая, что все ребята готовятся очень профессионально. Придя на командные сборы, нет времени на раскачку. Это я ещё застал время, когда было два месяца на сборы, ребята приходили неготовые и уже в команде набирали кондиции. Сейчас поднимать тебя с нуля никто не будет.

— Вам 38 лет, в лиге всего пара человек старше. Ветераном себя ощущаете? Будь то по реакции организма или разным интересам с теми, кто вас на 20 лет младше.

— Если честно, ветераном вообще себя не ощущаю! Мне в кайф приходить в раздевалку. Говорю себе уже давно: пока есть желание тренироваться, я буду продолжать это делать. Игры то, понятно, нравятся всем, а вот тяжело тренироваться — это немного другое. Что касается молодых ребят, то я с ними на одной волне. У меня дети подрастают, одному 11 лет, другому — 8. Они меня подтягивают, позволяют быть в теме разных фишек (смеётся).

— Про ваше будущее было немного слухов, но один был — «Амур». Переезд в Хабаровск был среди реальных вариантов?

 — Это слух. Я об этом ничего не знал. Мне позвонили друзья со словами «Ты что, в Хабаровск переезжаешь?». А вот с «Сибирью» всё началось со звонка главного тренера. Вадим Сергеевич (Епанчинцев — прим.KHL.ru) был одним из первых, кто позвонил мне после окончания сезона. Он сразу же пригласил меня в «Сибирь». Долгих раздумий у меня не было. Больше обсуждали внутри семьи. У меня дети, у них тренировки, налаженный быт в Москве. К сожалению, два года в Екатеринбурге я провёл без семьи. Это было тяжёлое для меня время. Теперь я сказал супруге: если вы едете со мной, то я соглашаюсь на переход в «Сибирь», если нет — будем рассматривать другие варианты. Наверное, мог и закончить, если бы не нашли компромисса. Дети подрастают, нуждаются во внимании и поддержке. За эти два года я многое пересмотрел. Семья для меня — это свет, который даёт силы и эмоции. Вдвойне приятнее, когда дети приходят на игры. Не имеешь права их подвести. Я их сам учу: если что-то делаешь, то делай на сто процентов. То, что семья в Новосибирске — для меня дополнительная мотивация.

— Вы ведь и летом никуда не уехали на сборы, оставшись в Новосибирске. Со спортивной точки зрения это хорошо? 

— Разные тренеры на это смотрят по-разному. Кто-то считает, что нужно уехать и тем самым сплотиться, мобилизоваться на тренировках. С другой стороны, тяжёлые нагрузки ты больше ощущаешь у себя в голове. Тренированный организм не расслабить за пару летних месяцев. На летних сборах больше устаёшь от ранних подъёмов и монотонной рутинной работы. А когда находишься в городе рядом с семьёй, больше возможностей переключиться. Лично мне это помогает. Приходишь в раздевалку с хорошим настроением, есть силы на шутки.  

«С Епанчинцевым общались все эти годы, но чётко понимаю, что он – главный тренер»

— Можно ли ваши отношения с Вадимом Епанчинцевым назвать дружескими? 

— Нет. За пределами ледовой площадки мы общались все эти годы, поздравляли друг друга с праздниками. При нём я начинал играть на высоком уровне. Приходили молодыми ребятами в основной состав ЦСКА, когда он уже был ветераном. Было много советов со стороны Вадима Сергеевича, за которые я очень благодарен. Сейчас я чётко понимаю, что он — главный тренер. Меня сюда взяли как возрастного игрока, который должен стать примером. В «Сибири» много молодых перспективных ребят, которые должны поверить в себя и команду. Почему другие выигрывают, а мы не можем? Можем! От «Сибири» с самого первого матча ждут побед, такие тут болельщики. 

— Человеческие отношения одно, но есть ли уверенность, что его методы и стиль вам подойдут? Вы не знаете Епанчинцева как тренера.
 
— Это правда, раньше мы с ним в таком формате не работали. Прежде всего, он выбирал, подхожу ли я под его модель. По тренировкам и видео, которые мы смотрим, я примерно понимаю, в какой хоккей будем играть. Это атакующий и эгнергозатратный стиль.

— Раньше, когда вы приезжали в Новосибирск с другими командами, то тепло общались с уже бывшим гендиректором «Сибири» Кириллом Фастовским...

— Кирилл Валерьевич, как и Вадим Сергеевич, этот тоже тот человек, при ком я начинал. Фастовский — первый генеральный менеджер в моей карьере, у нас хорошие отношения, при встрече всегда рад пообщаться. Немного он меня не дождался (смеётся). 

— За годы его работы в Новосибирске он ни разу не предлагал вам перейти в «Сибирь»? 

— Наверное, было что-то, но я всегда был связан контрактом, конкретных предложений не было. 

— К кому ещё из тренеров вы бы поехали по первому зову? 

— Таких тренеров немного. И почти со всеми, с кем работал, мне повезло. Сначала в ЦСКА это был Вячеслав Аркадьевич Быков. Он дал дорогу в большой хоккей мне и другим молодым игрокам, оказал доверие, показал хоккейный быт. Боб Хартли — это отдельная история. Когда ты находишься в его команде, то не до конца понимаешь, какой эффект даст его школа. Как бы ты в моменте его ни ненавидел, спустя время понимаешь, насколько он был прав. Олег Валерьевич Знарок — важнейший человек в его карьере. Мы вместе выигрывали Кубок Гагарина, Олимпиаду и чемпионат мира. Во многом из-за него я оказался в «Спартаке». С этими людьми я поддерживаю отношения, могу попросить совет, а они наверняка откликнутся. 

— Вы ведь могли пойти к Знарку в «Ак Барс».

— Были такие разговоры. Перед переходом в «Автомобилист» мы с ним разговаривали. Был открытый диалог. Он по-мужски сказал, что нет возможности мне перейти в «Ак Барс», на мою позицию должны были прийти другие хоккеисты. Поговорили и поняли друг друга. 

— Знарка оттуда быстро уволили. Не прокручивали в голове, что вас могли бы также убрать даже с действующим контрактом как Шипачева? 

— Много о чем можно думать. Можно также сказать, что не перейди в «Спартак», выиграл бы с «Авангардом» ещё один Кубок Гагарина. Но я ни о чём не жалею. Всё что ни делается, всё к лучшему. 

— Есть мнение, что в современной КХЛ, с новым поколением игроков, методы Знарка не работают. Допускаете, что это так? 

— Мне сложно сказать. В любом случае, чемпионская команда строится не один сезон. Если просто соберёшь 20 звёзд — победа не придёт, должна быть притирка. Молодёжь действительно пошла немного другая, но с точки зрения тренера я на построение коллектива ещё не смотрел. 

«Сумманен орал на меня по всякой ерунде. Думал, он больной что ли?»

— Какая она — нынешняя молодёжь? 

— Одинаковых людей не бывает, к каждому нужен подход. В своё время, когда я оказался в «Авангарде» с Раймо Сумманеном, он на меня постоянно кричал. Я уже не понимал, что и почему. Орал по всякой ерунде. Думал, он что ли больной? Потом я не выдержал и подошёл ко второму тренеру спросить, в чём дело. А тот ответил: «Раймо видит, что когда он кричит на тебя — ты заводишься, достаёшь из себя максимум, начинаешь играть лучше, а не закрываешься». Я хотел доказать Сумманену, что он не прав, а другие ребята, на которых он тоже кричал, закрывались, поэтому с ними он вёл себя иначе. Жалко молодых ребят, которые сейчас не могут играть на международном уровне. Это колоссальный опыт, когда играешь на юниорском или молодёжном чемпионате мира, потом приходишь в главную команду в клубе, тебя вызывают на Евротур, следом взрослый чемпионат мира...

— Разве и Евротур приносил пользу? По отношению к этому турниру хватало скепсиса.

— Для молодого игрока — точно. Ты же выходишь за сборную своей страны, против чехов, финнов и шведов. Это ответственность! Да, сам турнир, может быть, ничего не решает, но для отдельно взятого игрока это часть его становления. Очень помогало в плане обретения уверенности в себе. Потом ты возвращаешься в клуб и пытаешься доказать, что тебя не просто так вызывали в сборную. Некоторые тренеры или более старшие партнёры подкалывают «сборник, сборник». Надо заслужить этот шанс, а потом держать марку. 

— В прошлом сезоне вы в перерыве матча «Барыс» — «Автомобилист» эмоционально высказались по поводу болельщиков, которые сидят во время российского гимна. Почему вас это так задело? 

— Это произошло спонтанно, моя речь шла изнутри. Всё случилось в моменте, специально не выискивал людей на трибунах, но отпечаток остался. Ничего не придумывал, не додумывал. Можно сказать — крик души. Меня с детства учили, что во время гимна страны, пусть даже чужой, нужно вставать. 

— Возвращаясь к молодёжи, к вам с их стороны правильное отношение? Они воспринимают Сергея Широкова как заслуженного человека, олимпийского чемпиона? 

— Со всеми ребятами, с кем общался в «Автомобилисте» или «Сибири», хорошее взаимопонимание. Я ко всем открыт. На льду мы одинаковые игроки, вне зависимости от титулов. Их задача — вытеснить меня из состава, мне – не дать этому случиться. Это нормально. В раздевалке, возможно, чувствуется какое-то особое уважение, но зависит от воспитания каждого. 

— Во времена, когда вы были молодым, а Епанчинцев — ветераном, дедовщина в хоккейных командах была нормой? 

— Как таковой дедовщины не было. Возможно, имелась более выстроенная иерархия. В ЦСКА нас было семь молодых парней, носили баулы и клюшки, разбирали форму после возвращения с выезда. Взрослые игроки ехали домой к семьям, а мы задерживались, тем самым им помогая. Ничего страшного в этом не было. К нам относились с уважением, никто не унижал. Сейчас, конечно, всё стало проще, профессиональнее. То, что делали молодые игроки, теперь делает персонал. Им нужно отдать должное, эти люди проделывают огромную работу, которая остаётся за кадром. Домой они возвращаются гораздо позже чем игроки, а приезжают на арену раньше и почти не спят. 

«Спустя 10 лет понимаю, что по сути и шанса не было попасть в состав «Ванкувера»

— Большую часть сборов вы тренируетесь с Беком и Андреоффом. В взаимодействии с легионерами есть свои особенности? Насколько вам это привычно? 

— Я хорошо понимаю язык, могу донести свои мысли. С Беком мы ещё в «Авангарде» вместе играли, выходили на большинство. Как будем играть, в каких сочетаниях — увидим в предсезонных играх. Хоккей — простая игра, ничего нового здесь не придумали.

— Поговаривали, что во времена совместной игры за «Авангард» у вас с Беком были непростые отношения.

— Это всё разговоры! Не думаю, что если бы Тэйлор был каким-то сложным человеком, он столько лет играл бы в России. 

— Тем не менее, с Николаем Тимашовым у них случилась драка на тренировке «Автомобилиста».

— Ничего страшного в стычках нет. 30 взрослых мужиков, живой коллектив, всякое случается. 

— Английский язык подтянули перед тем как уехать из ЦСКА в «Ванкувер»?

— В том-то и дело, что начал учить уже там! Первые три месяца я просто молчал. Потом сказали «говори всё, что знаешь, а там уже попробуем разобрать».

— Знание языка — главное, что увезли с собой из НХЛ? 

— Это в целом хороший опыт. Уже сейчас, спустя 10 лет я понимаю, что у меня по сути и шанса не было попасть в основной состав «Ванкувера». В первом сезоне проиграли в финале конференции, во второй — в финале Кубка Стэнли. Такая сильная была команда. По сути, у меня был шанс выйти только в случае травм. Так и случилось. Помощник генменеджера сказал мне «это не хоккей, это чисто бизнес». Потом я всё это понял. На тот момент я ехал непонятно куда, что тоже дало мне много в дальнейшей карьере. 

— Застали те легендарные беспорядки на улицах Ванкувера, которые произошли после поражения от «Бостона»? 

— Да, всё видел своими глазами, возвращаясь со стадиона. Там болел весь город. Я запомнил слова Тревора Линдена, который пришёл перед финальной серией в раздевалку и сказал «Ребят, не думайте, что это будет с вами каждый год. Когда я попал в команду в 19 лет и мы проиграли в финале, я был уверен, что в будущем будет ещё много возможностей выиграть кубок. Но её не было даже близко». 

«Первые медали в истории «Автомобилиста» — большое дело. Теперь будем стараться прыгнуть выше головы с «Сибирью»»

— Каким вы увидели коллектив, когда переступили порог раздевалки «Сибири»?

— Пока коллектив только складывается. Ребята заряженные, заведённые. Все понимают, что прошлый сезон по ряду причин не получился. Состав не сильно поменялся, так что парни хотят доказать, что непопадание в плей-офф — это случайность. Новое руководство, новый тренерский штаб — всем есть, что доказывать. От сплочённости коллектива будет зависеть многое. За свою карьеру я ни разу не видел, чтобы не сплочённый коллектив добивался каких-то результатов. Нужно быть рабочей командой, где игроки будут готовы жертвовать собой ради партнёра. 

— Согласны с тем, что ваша роль сейчас в «Сибири», как и до этого в «Автомобилисте», схожая: помочь тренерам создать коллектив, объединить в том числе легионеров и россиян? 

— Это даже не надо проговаривать. Я понимаю, что нужно сплачивать коллектив, быть примером в раздевалке и на льду. Считаю, что в Екатеринбурге нам удалось показать хороший результат. Вспоминаю с теплотой это время. Первые медали в истории клуба — большое дело. Теперь будем стараться прыгнуть выше головы с «Сибирью». 

— Были ли какие-то экстраординарные события, которые всё перевернули? Пьянка, драка между партнёрами, жёсткий разговор после поражения? 

— Разговоры после поражений, конечно, были. Каждый мог и спросить с товарища по команде, и пошутить. Чего-то необычного не было. Просто все ребята были объединены одной целью. В первый год мы проиграли седьмой матч серии, ведя 3:1. Пришли в раздевалку с опущенными головами, никто не произнёс ни слова. Всё складывалось в нашу пользу, но победа оказалась не на нашей стороне. Это было тяжело принять. На следующий год, когда попали на «Ак Барс» и прошли его, поверили себя. Прошли СКА, чего никто от нас не ожидал, и ещё больше сплотились. Да, с «Металлургом» немного не хватило, это спорт. Коллектив действительно был очень хороший. 

— В прошлом сезоне у вас была серия из 21 матчей без голов... 

— У меня? Ой, я уже даже забыл о такой серии! 

— В более юном возрасте такую череду неудач восприняли бы иначе? 

— Думаю, да. В молодости все мы максималисты. Для молодых ребят, которые приходят из молодёжного хоккея, это тяжёлый момент. Там ты — король, забиваешь по 20-30 шайб за сезон, а в КХЛ не можешь это повторить. Я многим советую: во взрослом хоккее такого не будет, как в МХЛ, делай правильные вещи, а голы придут. Кто-то слушает, а кто-то нет. Конечно, я сам в течение своей карьеры расстраивался, когда не мог забить. Но хуже, когда у тебя и моментов нет.

— По ходу сезона были разговоры и о вашем обмене, и об увольнении Николая Заварухина. Но в какой-то момент директор «Автомобилиста» Максим Рябков произнёс фразу «Заварухин — наш тренер, Широков — наш капитан». Это возымело какое-то влияние на результат?

— В принципе, было всё спокойно. Я прекрасно понимал, что ничего под этими слухами нет. По крайней мере, что касается моего обмена. После очередной новости об этом я подошёл к руководству и прямо обо всём спросил. Сказал, что если вы так решили, то я хотел бы сам подыскать варианты продолжения карьеры. Но меня заверили, что таких планов нет. Как Николай Николаевич эти слухи воспринимал, я не знаю. 

«У меня подрастают дети, занимаются хоккеем, нужно быть для них достойным примером»

— В «Спартаке» и «Автомобилисте» вы носили капитанскую нашивку. Наверняка станете капитаном и в «Сибири»? 

— В тех командах это решалось голосованием. Посмотрим, как будет в Новосибирске. 

— Когда поняли, что капитанство — это ваше? 

— Всё сложилось само собой. Будучи в ЦСКА молодым игроком, меня назначили ассистентом капитана, хотя в команде хватало опытных игроков. Я, признаюсь, немного офигел от этого! С того момента я понял, что если тренерский штаб и руководство доверяют такую роль, нужно соответствовать и смотреть, как эту работу делают другие капитаны. 

— На кого из капитанов ориентировались?

— Когда я пришёл в команду, первым капитаном ЦСКА был Коля Пронин. Вот это капитанище! Моё первое впечатление о настоящем капитане, который ловил на себя шайбу и делал черновую работу, было очень сильное. Я много с кем поиграл, было много хороших игроков и достойных людей.

— «Сибирь» — шестой клуб в вашей карьере. Никогда не было мечты как у Анатолия Голышева провести всю жизнь в одной команде? 

— Наверное, когда был молодой, думал, что проведу всю карьеру в ЦСКА. Но со временем понял, что хоккей — это работа. В наших условиях тяжело провести всю жизнь в одном клубе, не всё от тебя зависит. Думаю, Андрей Миронов тоже хотел закончить карьеру в «Динамо», но видите, как сложилось. 

— Епанчинцев, пусть и в шутку сказал «при мне Широков начинал карьеру, при мне и закончит». После этого сезона повесите коньки на гвоздь?

— Посмотрим! Пока я получаю удовольствие и чувствую, что могу соревноваться с молодыми парнями — буду играть. О завершении карьеры не задумывался.

— Что больший наркотик: матчи или так называемая «варка» в раздевалке? 

— И то, и другое. На льду ты испытываешь колоссальные эмоции. Даже когда проигрываешь, не говоря о победах. Но и приятную рутину в раздевалке вряд ли чем-то можно заменить. У меня подрастают дети, они сами занимаются хоккеем, так что нужно быть для них достойным примером.

Досье

Сергей Сергеевич Широков

Родился 10 марта 1986 года в Озёрах

Карьера: 2005—2009 – ЦСКА, 2009—2011 – «Ванкувер» (НХЛ), 2009—2011 – «Манитоба» (АХЛ), 2011—2013 – ЦСКА, 2013—2015 – «Авангард», 2015—2018 – СКА, 2018—2020 – «Авангард», 2020—2022 – «Спартак», 2022—2024 – «Автомобилист», 2024 — н. в. — «Сибирь»

Достижения: обладатель Кубка Гагарина (2017), чемпион мира (2012, 2014), серебряный призёр чемпионата мира (2015), бронзовый призёр чемпионата мира (2016), олимпийский чемпион (2018).

Дмитрий Ерыкалов, специально для khl.ru.